Дело в шляпе. В Смоленске открылась необычная выставка

«Шапочное знакомство: головной убор в отечественной портретной живописи ХХ века» - под таким названием в Смоленской художественной галерее проходит выставка картин, в которых персонаж тесно связан с предметом одежды, который находится у него на голове. В экспозиции представлены 33 картины художников советской эпохи, чья судьба связана со Смоленщиной.

«Тема новой выставки не случайна: в советском культурном пространстве даже деталь одежды нередко становилась носителем социального смысла. Так это было с маленькой женской шляпкой-менингиткой в 1950-х, номенклатурным каракулевым пирожком в 1960-х, демократичной кроличьей ушанкой в 1970-х.

Интонацию времени, часто интуитивно, но всегда точно улавливает искусство. Чтобы убедиться в этом - достаточно всмотреться в представленные на выставке портретные образы, созданные талантливыми отечественными художниками», - написано в аннотации к выставке.

Помимо способности головного убора менять облик человека, художников привлекал и исторический аспект этого элемента одежды, особенно когда он становился идеологическим символом эпохи, неким социальным маркером.

В древности на Руси шапка была символом власти и показателем статуса в обществе. Чем выше была она, тем знатнее был носивший ее вельможа. Отсюда появилась пословица «по Сеньке и шапка», то есть головной убор по заслугам.

О роли головного убора в начале ХХ века говорит тот факт, что в июне 1917 года в Петрограде демонстрации против «министров-капиталистов» разделились на два потока - «кепок» и «шляп».

«Ваши лозунги носят, как видите, только те, кто ходит в шляпках и цилиндрах», - иронически обращался Ленин к тем, кто противостоял пролетариату. Именно тогда кепка стала любимым головным убором Ильича (а зимой он обычно носил шапку-ушанку из черного каракуля).

Уроженец Смоленщины художник Константин Дорохов (его картину можно увидеть на выставке), оказавшись в 1923 году в Москве, был впечатлен видом на улицах молодых людей «в стоячих клетчатых кепи, длинных пиджачках, сшитых в талию, в коротких узких брючках и непременных белых шелковых носках». В 1920-е годы кепки были модным европейским аксессуаром, связанным с неформальным обликом активного горожанина.

Название «кепка-хулиганка» изделие получило во время Гражданской войны. Тогда в России головной убор стали носить не только представители рабочего класса, но и многочисленные воры, беспризорники и просто дворовая шпана. Такая кепка стала неизменным предметом гардероба хулиганов разных возрастов, которых можно было опознать по ширине козырька.

- Он был очень узкий. Размером меньше трех сложенных пальцев. Если козырек был еще уже, то это было таким сигналом насторожиться и по возможности перейти на другую сторону улицы, потому что у такого хулигана в кармане могла быть еще и финка, - поведала научный сотрудник галереи Татьяна Павлова.

После Гражданской войны многие бедняки донашивали армейские головные уборы - будёновки и фуражки, что мы можем видеть в картине Андрея Сашина «В сельсовет» (1927).

Традиционный платок в революционной России получил особый статус, когда превратился в красную косынку.

В феврале 1917 года текстильщицы Орехово-Зуева в знак протеста вышли на улицы в алых ситцевых платках. В 1918 году красная косынка стала частью их «комиссарского шика». Ее носили передовые пролетарки, завязывая по-особому: не под подбородком, а сзади на затылке. Позже косынки вернулись к своему прежнему назначению, как элемент профессиональной одежды для безопасности трудового процесса.

Следующий виток повышенного интереса к этому головному убору в СССР обеспечил западный кинематограф конца 1950-х - начала 1960-х годов: вслед за кинозвездами советские модницы украшали свои головы шелковыми платками, дополняя новый образ черными очками. Платки на голове мы можем увидеть на картинах Самуила Невельштейна «Крановщица-студентка» и Моисея Хазанова «Девушка в зеленой кофте» (1960 - 1970-е гг.).

Еще один маркер советской эпохи - берет, выдававший в 1930-е годы работниц заводов и фабрик, для которых этот модный аксессуар в сочетании с платьем стал пределом мечтаний. В 1935 году в СССР проходила Французская торговая выставка. Знаменитый дизайнер Эльза Скиапарелли, представитель французской моды, приехав в Москву и посетив Дом моделей, создала костюм для советских женщин - маленькое черное платье, красный жакет и шляпку-берет.

В середине 1930-х годов многие неазиатские граждане Советского Союза водрузили на себя восточный головной убор - тюбетейку. Ее появление принято связывать с окончанием строительства Туркестано-Сибирской магистрали в 1929 - 1930-х годах, в котором участвовали рабочие со всей страны. Распространению моды на тюбетейки способствовала приверженность ей ряда деятелей культуры и науки, политических руководителей. В тюбетейке появлялись Максим Горький, Александр Куприн, Иосиф Сталин. Особенно долго тюбетейка оставалась в детском летнем гардеробе - вплоть до 1960-х годов.

В конце 1930-х - начале 1940-х годов началась эпоха «большого стиля», которую отличали показное великолепие и помпезность. На смену авангарду приходит «сталинский гламур».

В популярных журналах развернулась официальная пропаганда разнообразных женских головных уборов. Роскошные и кокетливые женские канотье, «таблетки» с вуалетками и шляпки-ток входили в моду, о чем свидетельствуют советские кинокартины тех лет.

Во все времена от морозов спасала шапка-ушанка, которую можно увидеть на полотне Федора Богородского «Васька-беспризорник» (1943).

После Великой Отечественной войны многие носили армейскую одежду, а среди детей солдатские пилотки пользовались популярностью долгие годы.

На картине Вячеслава Самарина «Коля Лебаков» (1963) изображен мальчишка в этом головном уборе.

В послевоенное время в мужской гардероб активно вторгаются фетровые шляпы, которые в 1950-е и 1960-е годы стали элементом одежды едва ли не каждого советского мужчины. Сформированный ранее образ «в шляпе - значит, интеллигент» дополнился представлением о ней как атрибуте высокопоставленного чиновника. Популярными фасонами были «федора», «хомбург» и «трибли» с мягкими полями разной формы и ширины и структурированной тульей, имеющей три вмятины: две по бокам и одну сверху - для удобства приветствия.

У советских женщин шляпа долгое время воспринималась как своего рода буржуазный элемент, но со временем стала атрибутом статусной женщины. Были и фантазийные варианты - различные летние и зимние шляпки для модниц. Как с годами менялись фасоны этого головного убора, можно проследить по следующим картинам: Николай Богданов-Бельский «У моря. 1930-е», Константин Дорохов «До свидания» (1951), Вадим Пресняков «Девушка в шляпке» (1967), Николай Обрыньба «В гамаке. Галочка (портрет жены)» (1992).

Под влиянием трофейных фильмов у советских модниц пользовались популярностью береты из твердого фетра, высоко поднимающиеся надо лбом. Зачастую эта модель смотрелась на них нелепо и совсем не так, как на кинозвездах, и острословы начала 1950-х прозвали этот фасон «я дура». Для наглядности в экспозиции представлены реальные головные уборы, соответствующие изображенным на картинах. Сотрудники галереи собрали из музейных фондов и гардеробов наших современников.

У предметов одежды периоды популярности весьма кратковременны. Но благодаря художникам их роль в эпохальном облике человека становится неотъемлемой частью истории.

Фото автора.