Почему «калужское экономическое чудо» не случилось на Смоленщине

Экс-глава Калужской области наделен полномочиями члена Совета Федерации. Спустя 20 лет губернаторства Анатолий Артамонов покинул свою должность, оставив после себя «калужское экономическое чудо» и сделав автомобилестроение ключевой отраслью экономики региона.

Калужская область имела в начале 2000-х схожие экономические позиции со Смоленской. На 2000 год ВРП Калужской области составлял 23,9 млрд рублей, Смоленской 28,1 млрд рублей. К 2010 году ВРП калужан вырос до 188 млрд рублей, в то время, как на Смоленщине он составлял 154,6 млрд. К 2017 году разница возросла - 281,8 млрд и 417 млрд соответственно.

В отрыв Калужский регион начал уходить в 2006 году, когда в области начал строиться завод Фольксваген. Тогда же в Смоленске появилась байка о том, почему немцы не захотели строиться у нас. По одной из версий, все дело в алчности тогдашних областных властей, которые, якобы, запросили у немцев такую солидную взятку за возможность развернуться на Смоленщине, что те плюнули, и отправились в Калугу.

Были ли на самом деле переговоры между немецкими инвесторами и смоленскими властями? Почему наш регион, который всегда расхваливали за выгодное географическое положение, проиграл в борьбе за иностранные инвестиции? С этим вопросом мы обратились к бывшему смоленскому промышленнику, политику, депутату Госдумы IVсозыва Виктору ДЕРЕНКОВСКОМУ:

Мое мнение такое: Смоленской области не везло с губернаторами. Приходили люди, которые просто не умели вести переговоры. Второй существенный фактор - Запад ко всем чекистам относился предвзято. Это сейчас многое изменилось, но тогда, когда все советское было еще живое, к выходцам из таких структур доверия у иностранцев не было.

Когда мы вышли со своим аппаратом [плазменный скальпель, в начале 2000-х Виктор Деренковский был председателем совета директоров ЗАО "Центр плазменных технологий"], и когда в областной больнице его демонстрировали, к нам приехало шесть человек из Великобритании, начальники госпиталей, которые хотели плазменную технологию посмотреть и применить у себя. Ни один человек из областной администрации не пришел. Хотя об этом все знали. Вот как администрация боялась демонстрировать свою глупость и свою дикость. Глушенков, Прохоров, они были членами партии [КПСС], они не были подготовлены для того, чтобы перестроиться на новые формы управления, все их замашки были партийно-комсомольские. Я считаю, в этом причина. Виктор Николаевич тоже не был силен в экономике.

Я не верю, что кто-то просил [у инвесторов] деньги. Администрация с меня никогда ничего не просила, никаких взяток. Ни Прохоров, ни Маслов. Когда они обращались, нужно было помочь что-то сделать, мы помогали. Мы практически все свои поселки, где были спиртзаводы, газифицировали [в начале 2000-х Деренковский являлся директором Западного региона фирмы «Брынцалов А»]. Сделали за свой счет. Мы много чего сделали. Но чтобы меня обязывали, или мне препятствовали этого никогда не было.

И еще, Смоленская область это особая область. Вы имеете польское захоронение. И вот вопрос, кто виноват в этом, до сих пор не решен. И Запад на это смотрит по-своему. И вот это польское захоронение, политически известное на весь мир, оно тоже не давало повода ехать в эту область. Это черная метка для области, и она никогда не исчезнет».

Чтобы поставить точку в дискуссии о том, имели ли место переговоры немцев со смоленскими властями, мы обратились за комментарием к одному бывшему смоленскому управленцу, который на условиях анонимности высказался так: